Прекрасный секрет (ЛП) - Страница 8

– Да. Хорошо.

Слегка кивнув мне и окончательно заливаясь милым румянцем, она вышла из лифта.

Безо всякого на то намерения, мой взгляд опустился пониже ее спины, как только она направилась в сторону выхода. Ее округлости были идеальной формы и обтянуты гладкой темной юбкой. Я мог представить себе эти изгибы в своей ладони и все еще ощущал аромат розовой воды, что шлейфом остался после нее.

Я вышел в темное лобби и последовал за ней к выходу. Мой разум повернул в сторону размышлений, как ее грудь заполнит мои руки, как будет ощущаться на мне ее рот, мои ладони на ее заднице. Я ведь был не плох в постели, ведь так? И хотя Порция обычно рассматривала секс как одолжение, она никогда им не наслаждалась…

Эта неосознанная вспышка интереса быстро сошла на нет, когда со стороны лестницы появился Тони, подмигивая мне, поигрывая бровями и бормоча: «Трахофест» – едва Руби скрылась за углом. И в моей голове остался только мучительный стыд от его намеков.

***

Я вырос в окружении двенадцати человек, и авиаперелеты случались нечасто, а когда нам с ними везло – будь то странный прыжок через пролив в Ирландию с нескольким детьми или однажды, когда родители взяли нас с Ребеккой в Рим посмотреть на Папу – от подготовки весь дом стоял на ушах. Наша праздничная одежда была, конечно, не такая нарядная, как к Рождеству, но то, во что мы наряжались для перелетов, было намного продуманнее. Эту привычку трудно сломать даже если встаешь засветло, и по этой причине я оказался в 04:30 утра в понедельник в Хитроу в костюме.

В отличие от меня, Руби неслась со всех ног, когда я уже почти начал паниковать – объявили посадку – в розовой толстовке на молнии, черных тренировочных штанах и ярко-синих кроссовках. Когда она пробиралась сквозь толпу, я видел, как окружающие реагировали на нее. Не могу сказать, замечала ли Руби или нет, но почти каждый мужской взгляд – и немало женских – провожал ее к нашему выходу.

Она выглядела неприметно, но при этом свежо, щеки раскраснелись от бега, полные розовые губы приоткрылись, когда она пыталась восстановить дыхание.

Увидев меня, она остановилась, и ее глаза стали огромными, как блюдца.

– Вот дерьмо, – и тут же хлопнула себя по губам. – То есть фигня, – пробормотала она, все еще прижимая пальцы ко рту. – У нас встреча сразу по приезде? – она начала искать свой телефон. – Я запомнила график и уверена… – я почувствовал, как начал хмуриться. – Нет?..

Она запомнила наш график?

– Я… Вы выглядите действительно одетым для полета. А я, по сравнению с вами, как бродяга.

Я не уверен, почувствовал ли себя польщенным или оскорбленным.

– Вы не выглядите, как бродяга.

Прикрыв руками лицо, она застонала.

– Перелет долгий. Я думала, мы будем спать.

Я вежливо улыбнулся, хотя мысль спать рядом с ней на протяжении всего полета создала тревожное и беспокойное ощущение где-то в животе.

– Мне нужно немного поработать, прежде чем мы приземлимся. И я чувствую себя лучше, когда одет соответственно, только и всего.

Я поначалу не был уверен, кто из нас ошибся, но, глядя на то, во что были одеты окружающие, понял: это был я.

Еще раз осторожно взглянув на мой костюм, она повернулась и пошла по телетрапу в самолет и убрала ручную кладь над нашими сидениями. Я сделал все возможное, чтобы не смотреть на ее зад снова… и полностью провалился в этом.

Господи боже. Это просто невероятно.

Как ни в чем не бывало, Руби повернулась, и я едва успел перевести взгляд на ее лицо, когда она жестом указала на наши места.

– Хотите сесть у прохода или у окна? – спросила она.

– Меня устроит везде.

Я снял пиджак и отдал его стюардессе, наблюдая, как Руби скользнула к месту у окна, спрятав iPad и книгу, но оставив небольшой блокнот.

Сидя рядом с ней, пока остальные пассажиры рассаживались по местам, я ощущал вокруг нас тяжелую тишину. Боже. Мало того, что нам сегодня предстоит шесть часов полета, так и еще четыре недели вместе на саммите в Нью-Йорке.

Четыре недели. Я почувствовал недомогание.

Я полагал, что мог бы расспросить ее, как ей в Ричардсон-Корбетт или как давно она живет в Лондоне. Она стажируется не у меня, а у Тони, и, я уверен, что работа там была… насыщенной. Так же мог бы поинтересоваться, откуда она родом – хотя от Тони уже знал, что из Калифорнии. По крайней мере, это поможет немного растопить лед.

Но в таком случае нам придется разговаривать, а это у нас получается не очень хорошо. И лучше уж просто все оставить, как есть.

– Могу ли я предложить вам напитки, прежде чем мы взлетим? – спросила стюардесса и положила передо мной салфетку. Я предложил Руби выбрать первой, и она наклонила ближе, чтобы перекричать шум разговаривающих пассажиров и готовящегося к взлету самолета. Ее грудь прижалась к моей руке, заставляя меня застыть всем телом, чтобы не было похоже, будто это я прислоняюсь к… ней.

– Я буду шампанское, – сказала Руби.

Неловко улыбаясь, стюардесса кивнула – было ясно, что это не тот напиток, который они обычно подают, когда на часах еще нет пяти утра – и повернулась ко мне.

– Я… – начал я и сбился. Должен ли я тоже заказать шампанское, чтобы ей не было странно пить его в одиночку? Или же стоит подать пример профессионального этикета и попросить грейпфрутовый сок, как я и собирался с самого начала? – Что ж, если для вас это не слишком затруднительно, я бы мог так же…

Руби подняла руку.

– Я пошутила, кстати. Простите. Знаете, такая шутка и отсроченный «Бум!». Ой, то есть нет! Я не имела в виду взрыв, никогда бы не стала шутить об… этом, – она закрыла глаза и застонала. – Я буду просто OJ. [апельсиновый сок – прим. переводчика]